1 сентября 2016 года в России начинается реформа третейских судов. С этой даты они меняют названия на постоянные арбитражные учреждения и фактически полностью вливаются в российскую судебную систему.
Мы подготовили карточки с наиболее значимыми изменениями, которые произошли в институте третейского разбирательства.
Федеральный закон от 29.12.2015 N 382-ФЗ о третейском арбитраже вступает в силу 1 сентября 2016 года. К этому документу уже разработано множество ведомственных нормативных актов, определяющих новые правила работы третейских судов в Российской Федерации. В результате арбитражей станет меньше, но они станут достойными конкурентами государственным судам.Что же меняется в системе бывших коммерческих “карманных судов” корпораций?
Впервые в России в отношении третейских судов официально применено широкоиспользуемое в Европе понятие «арбитраж».
Согласно норм закона об арбитраже, постоянно действующее арбитражное учреждение — это структурное подразделение юридического лица, которое на постоянной основе выполняет функции по администрированию арбитража.
Законом также предусмотрены третейские суды «ad hoc», т.е. созданные для рассмотрения всего одного конкретного спора. Но они смогут действовать только с ограничениями.
В Российской Федерации новые арбитражные учреждения могут создаваться только при некоммерческих организациях. Создание одного постоянно действующего арбитражного учреждения одновременно при двух и более НКО не допускается.
Исключение из правила о необходимости разрешения Правительства РФ на работу законом предусмотрено только для МКАС и МАК, которые созданы и действуют при Торгово-промышленной палате РФ. Остальные арбитражи работать без разрешения чиновников не смогут. Более того, отказ в таком разрешении обжалованию не подлежит.
Правила об обязательном получении разрешения Правительства РФ на работу постоянно действующего арбитражного учреждения в России распространяются также на все иностранные арбитражные учреждения.
Единственное требование, которое при этом предъявляется к иностранным арбитражным учреждениям, – наличие признанной международной репутации.
Деятельность постоянно действующего арбитражного учреждения должна способствовать более широкому применению в Российской Федерации арбитража, а также укреплению законности, становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию этики делового оборота.
Все постоянно действующие арбитражные учреждения должны осуществлять свою деятельность в соответствии с правилами арбитража. Эти правила должны быть депонированы в уполномоченном федеральном органе исполнительной власти.
Постоянно действующее арбитражное учреждение обязано публиковать актуальную информацию о его органах управления (в том числе о вхождении в них учредителей (участников) НКО, при которой создано постоянно действующее арбитражное учреждение).
Порядок опубликования такой информации устанавливается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.
Одним из нововведений закона об арбитраже является предоставление сторонам возможности назначения арбитром судьи в отставке. Арбитры получили также процессуально-закрепленный свидетельский иммунитет. Арбитрами могут быть лица, не имеющие юридического образования, но отвечающие ряду требований. Окончательное слово в назначении арбитров будет иметь контролирующий государственный суд.
Определение, вынесенное государственным судом РФ в рамках оказания содействия третейским судам, является окончательным и обжалованию не подлежит. Однако стороны арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением получили право достигнуть соглашение об отказе от возможности обращения в государственный суд по таким вопросам.
Судопроизводство осуществляется на основании правил, утвержденных организацией, при которой он создан, если стороны не договорились об иных правилах. Если какие-то вопросы в своем соглашении стороны не оговорили, такие вопросы регулируются по правилам соответствующего третейского суда.
А значит, суд может запросить дополнительные доказательства.
Содействие государственных судов выражается в рассмотрении и удовлетворении запросов третейских судов о получении письменных, вещественных доказательств, иных документов и материалов, вопросов назначения, отводов и прекращения полномочий арбитров.
Новый закон предусматривает гражданско-правовую ответственность НКО, при которой создано арбитражное учреждение, и уголовную ответственность арбитров.
В случае, если правила постоянно действующего арбитража не устанавливают его ответственность перед сторонами арбитражного соглашения в большем размере, чем предусмотрено законом, НКО несет гражданско-правовую ответственность перед сторонами арбитража только в виде возмещения убытков, причиненных им вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения постоянно действующим арбитражным учреждением своих функций по администрированию арбитража или связанных с осуществлением им своих обязанностей, предусмотренных правилами постоянно действующего арбитражного учреждения, при наличии умысла или грубой неосторожности. Арбитр может нести уголовную ответственность в целях возмещения ущерба, причиненного преступлением, в совершении которого арбитр будет признан виновным в установленном законом порядке.
Решение третейского суда, в отношении которого получен исполнительный лист на его принудительное исполнение, по своей юридической силе равнозначно вступившим в законную силу судебным актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Третейский суд при необходимости может исправить допущенные в вынесенном решении ошибки, описки и опечатки, разъяснить свое решение, может также вынести дополнительное решение для разрешения заявленных требований, которые не были им рассмотрены, однако сделать это он вправе только по заявлению сторон.
Государственные суды в ходе рассмотрения вопросов о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение судебных актов арбитражных учреждений должны противодействовать их легализации, если имеются убедительные доказательства ангажированности состава арбитров с одним из участников спора, который имел возможность повлиять на принятие решения в свою пользу. Установление аффилированности третейских судей с кем-то из участников процесса, а также финансирование третейского суда за его счет являются основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда или его отмены по заявлению стороны спора или третьего лица.
Война за третейские суды: реинкарнация
Евгений Разумный / Ведомости
Зампред комитета Госдумы по финансовому рынку Антон Гетта, единоросс, в конце ноября 2019 г. внес поправки в закон о промышленной политике. Позже к нему присоединились еще 27 депутатов. Поправки предусматривают создание арбитража, учредителем которого выступает госкорпорация «Ростех».
Законодательный маневр позволяет госкорпорации обойти закон об арбитражах (третейских судах), согласно которому они должны получать лицензию Минюста. Прецедент уже есть: Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при Торгово-промышленной палате (ТПП) существует по закону о международном коммерческом арбитраже, лицензию Минюста ему получать не пришлось.
Теоретически подобным образом могут поступить и другие крупные госкорпорации и госбанки.
В 1990–2000-е гг. предприниматели через третейские суды могли реализовать право на честное рассмотрение спора, особенно с организациями, близкими к государству. Теперь это гораздо сложнее: третейские суды стали недоступны для предпринимателей, стоимость разбирательства в них подорожала, регионы в арбитражах представлены плохо.
У суда «Ростеха» большие перспективы. Если крупная организация в контрактах с контрагентами оговаривает, что споры рассматриваются в ее собственном третейском суде, контрагентам остается только согласиться – или отказаться от контракта.
У себя в суде госкорпорация сможет вести споры с контрагентами, не вынося сор из избы. Кроме того, администрировать споры – довольно прибыльное дело, и госкорпорации не придется отдавать средства другим судам.
Сейчас почти все споры «Ростеха» решаются в арбитраже РСПП, но с приведением решения в исполнение бывают проблемы. Например, если у третейского судьи нет допуска к гостайне, то государственный суд может отказать в выдаче исполнительного листа.
Тогда госкорпорация оказывается в ситуации, когда спор она выиграла, а деньги получить не может: надо идти в государственный суд.
«Ростех» не будет первой госкорпорацией с собственным третейским судом. Российский арбитражный центр (РАЦ), возможно, связан с «Росатомом»: в 2019 г. из 262 рассмотренных им дел 194 были внутригрупповыми спорами предприятий атомной отрасли.
Для таких споров в РАЦе есть упрощенная процедура и уменьшенные ставки сборов. Так что «свой арбитраж» – это тренд, просто раньше позволить себе его могли обычные корпорации, а теперь только государственные.
У остальных не хватает лоббистских возможностей.
Третейские суды (арбитражи) всюду в мире – альтернатива государственным. И в России до 2017 г., по разным оценкам, работало от 398 до 1829 третейских судов.
Разброс в данных объясняется тем, что третейские суды были саморегулируемыми, они лишь уведомляли государство о своем существовании.
Первая оценка получена в ходе переписи третейских судов журнала «Третейский суд», вторая – из данных государственных судов.
Преимущество третейского суда перед государственным – возможность конфиденциально разрешить спор, а потом получить в государственном суде исполнительный лист (как говорят юристы, «засилить решение»).
По общему праву такое решение не может быть пересмотрено государственным судом. Третейские суды могут быть и международными – один из таких вынес решение о споре между акционерами ЮКОСа и Россией.
Реформа третейских судов 2015–2017 гг. была направлена против «карманных» судов: Минюст ввел лицензирование, их количество резко сократилось, сегодня в России нет и десятка, хотя ежегодно на лицензию подавалось порядка 100 заявок.
Из известных арбитражей первым пал Сибирский третейский суд (СТС): ему в предоставлении лицензии отказывали шесть раз. Председатель суда Михаил Морозов безуспешно обжаловал решения Минюста в суде. Среди оснований для отказа называлось отсутствие у суда репутации.
Сотни дел, которые этот суд рассматривал ежегодно, и его успешное функционирование с 1992 г. во внимание приняты не были.
Итоги реформы положительно оценивают третейские суды, получившие разрешение работать. Сейчас рынок поделили в основном три: уже упоминавшиеся МКАС при ТПП, РАЦ и Арбитражный центр при РСПП. Заметны третейский суд по спортивным спорам и два иностранных суда (венский и гонконгский арбитражи), получившие лицензии в России.
Основные арбитражи, уцелевшие после реформы, тесно связаны с государством. По сути, на арбитражи, оставшиеся островком «вольницы 1990-х», была распространена вертикаль власти. Борясь с «карманными» третейскими судами, государство фактически создало систему «государственно-карманных» третейских судов.
В процессе реформы уровень конкуренции среди арбитражей сильно сократился. Минюст отказал в лицензии арбитражам, связанным со Сбербанком, с «Ростехом», третейскому суду при Российской арбитражной ассоциации (объединяет более 100 юридических фирм).
Но если СТС пытался отсудить лицензию, то «Ростех» поступил изящнее: правит законодательство.
Идеологически законопроект депутата Гетты противоречит реформе 2015–2017 гг., но Минюст к нему возражений не имеет. Нынешний министр юстиции Константин Чуйченко возглавил министерство в 2020 г., и реформа 2015 г. – не его детище.
Министр более чем знаком с третейскими судами: будучи в «Газпроме» начальником юридического департамента, Чуйченко в 2000-х гг. создал его третейский суд, возглавлял его и входил в число третейских судей «Газпрома», уже будучи помощником президента.
Минюст не против, значит, открывается дорога к своим арбитражам и для других госкорпораций.
Но третейским судам все равно будет очень трудно выжить. Российская система государственного правосудия отторгает третейские суды.
Их реформу инициировал Высший арбитражный суд и лично его председатель Антон Иванов, публично выступавший за борьбу с «карманными» судами.
Но с тех пор реформирован до полного исчезновения и Высший арбитражный суд, а, сняв судейскую мантию, Иванов стал противником своей же реформы.
Негативное отношение государственных судов к третейским не изменилось. В представлении российских судей правосудие должно быть только государственным.
Как показывает проведенная мною серия интервью с судьями и экспертами из третейского сообщества, судьи полагают, что третейские суды помогают компаниям в мошенничестве (например, в выводе средств при банкротстве), и не понимают, зачем они вообще нужны в судебной системе.
Хотя именно третейские суды могут снять часть нагрузки с государственных и дать участникам гражданского оборота возможность выбора.
Поэтому едва ли третейские суды смогут спокойно работать в существующей парадигме. Государство не будет им помогать. «Карманные» третейские суды, за которыми скрываются серьезные интересы влиятельных политических акторов, неизбежно будут появляться, но их работа подтвердит мнение российских судей, что такие суды действуют лишь в интересах тех, кто их создал.
Третейского не дано
Исполнилось пять лет третейской реформе, начатой с целью расчистить рынок от мошеннических и «карманных» судов, чтобы повысить доверие бизнеса и государства к такому способу разрешения споров.
Количество третейских судов (ТС) в России сократилось с нескольких тысяч до семи, из которых только три имеют широкий профиль, а еще два предназначены для нужд госкорпораций и входящих в них структур. Чиновники и сами новые ТС считают реформу в целом успешной.
Но статистика этого не подтверждает: исполнять в госсудах третейские решения легче не стало, а крупные споры российский бизнес, как и раньше, предпочитает передавать за рубеж.
В сентябре исполнилось пять лет с вступления в силу закона об арбитраже, а в ноябре будет ровно четыре года с окончания переходного периода третейской реформы, отведенного на переформатирование ТС (см. “Ъ” от 1 ноября 2017 года).
На смену нескольким тысячам ТС в России пришло всего семь постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ, новое название третейских судов).
Также право рассматривать споры на территории РФ получили четыре иностранных центра — Гонконгский, Венский и Сингапурский арбитражи, а также Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (суд ICC).
Из российских ПДАУ два имеют узкую специализацию — Морская арбитражная комиссия при ТПП РФ и Национальный центр спортивного арбитража при Спортивной арбитражной палате.
Арбитражных учреждений общего профиля в стране всего три: Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при ТПП РФ, Арбитражный центр при РСПП и Российский арбитражный центр (РАЦ) при Российском институте современного арбитража.
Кроме того, с разрешения Минюста в 2021 году появились ПДАУ при двух отраслевых НКО — Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе и Союзе машиностроителей, где планируется рассматривать энергетические и промышленные споры соответственно.
Статистика показывает полное фиаско
Чиновники и сумевшие пройти их фильтр ТС оценивают итоги реформы позитивно.
В Минюсте говорят, что «относительно небольшое количество ПДАУ компенсируется созданием сети региональных отделений, насчитывающей более трех с половиной десятков автономных учреждений и покрывающей большую часть территории России».
Такое развитие системы «позволяет определить достаточно высокие стандарты арбитражного разбирательства, а также способствует повышению доверия к институту арбитража со стороны бизнеса и государства».
С этим согласны и представители ПДАУ. Зампред МКАС по спортивным спорам Вадим Чубаров уверен, что «существующих семи ПДАУ вполне достаточно, чтобы учитывать интересы российского бизнеса, в том числе и на внешнем треке».
Так, у МКАС при ТПП РФ «весьма успешно» работает 21 отделение в регионах, говорит он.
Зампред Арбитражного центра при РСПП Александр Замазий согласен, что существующая сеть региональных отделений способна закрыть потребности бизнеса, создавать новое ПДАУ на высоком уровне сложно, а круг специалистов ограничен.
К успехам реформы господин Замазий относит прекращение деятельности «многих сомнительных и откровенно недобросовестных структур», улучшение законодательства, регулирующего процедуру арбитража и вопросы содействия госсудов третейским.
По мнению ответственного администратора РАЦ Юлии Муллиной, «удалось сформировать корректное понимание сущности третейского разбирательства» и повысить «доверие к арбитражу как со стороны пользователей, так и судов», в частности, благодаря «прозрачности и определенности хода арбитражного разбирательства». Основной целью реформы, по ее словам, было «развитие и распространение профессионального арбитража в качестве альтернативы государственному судопроизводству». Юлия Муллина признает, что ТС пока не стали полноценной заменой госсудам, но растущее количество исков в ПДАУ показывает «интерес бизнеса».
Вице-президент по правовым вопросам «Ростелекома» и член ОКЮР Александр Смирнов согласен, что «доверия к ведущим арбитражным учреждениям стало больше». Он поясняет, что бизнес продолжает выбирать зарубежные арбитражные центры «в контрактах, где позиция иностранной стороны сильнее», но все чаще в договорах указывают российские ПДАУ, а их решения могут эффективно исполняться и за рубежом.
«Данные ПДАУ говорят о ежегодном увеличении числа рассматриваемых споров»,— подчеркивают в Минюсте. В 2018 году в три основных российских ПДАУ общего профиля поступило 947 исков, в 2019 году — 1089, в 2020 году — 1374 иска. Денежные показатели споров МКАС при ТПП не раскрывает.
Сумма рассмотренных споров в двух других ПДАУ общего профиля составила около 40 млрд руб. за год. Между тем в ICC Russia рассказали “Ъ”, что только в 2020 году в мире суд ICC администрировал 1833 дела (из них 946 новых разбирательств) на общую сумму $258 млрд.
Причем пандемия повысила спрос на арбитраж.
Причина в том, что помимо стандартных преимуществ третейского разбирательства (быстрое и конфиденциальное рассмотрение спора) его правила более гибкие, чем у госсудов, и позволяют выбрать более подходящую форму разбирательства, в том числе провести его в любом месте или даже онлайн.
Но российские ТС выиграли от этой тенденции гораздо меньше, чем зарубежные. Юристы отмечают, что крупные и международные споры продолжают преимущественно оставаться в зарубежной юрисдикции, а большинство дел, рассматриваемых российскими ПДАУ,— внутренние.
Похвастаться большой долей международных споров может только МКАС, в котором 45,8% из всех поданных в 2019 году исков были с участием иностранных лиц. «Количество дел, которые рассматривают арбитражные центры, не достигло значительных показателей.
Сами центры работают нормально, но их мало, и бизнес не сильно на них рассчитывает»,— говорит управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай. Партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков полагает, что требуется больше ПДАУ, особенно в регионах.
Председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей и вовсе считает, что статистика показывает «полное фиаско» реформы, учитывая, что «количество дел в ТС уменьшилось почти в десять раз и составляет меньше 0,1% от коммерческих споров в госсудах».
«Вряд ли можно третейскую реформу назвать удачной»,— говорит и советник практики Allen & Overy Андрей Панов.
По его мнению, сама идея лицензирования ТС «по меньшей мере странная», хотя и укладывается в логику «зарегулировать все и вся, особенно если это институты гражданского общества».
Возможно, предполагалось, что сокращение количества ТС и их предварительная проверка должны дать определенный эффект, однако бизнес «в целом не видит преимуществ третейского разбирательства», притом что оно «стало заметно дороже и дольше разбирательств» в госсудах, рассуждает господин Панов.
«Непохоже, что целью реформы было улучшить привлекательность арбитража в России. В результате вместе с мутной водой «карманных» третейских судов был выплеснут ребенок — достижения арбитражной практики в этой сфере»,— говорит управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин. По его словам, вес профессионального арбитражного сообщества еще «предстоит восстанавливать».
К тому же, отмечает Владимир Хвалей, сомнительные третейские схемы, для избавления от которых затевалась реформа, продолжили работать, но в форме арбитража ad hoc.
«Минюст слишком уповал на административное регулирование ТС как на некую панацею для борьбы со злоупотреблениями, но это не сработало»,— говорит он.
В Минюсте, со своей стороны, планируют подготовить поправки для «пресечения злоупотреблений в деятельности третейских судов ad hoc», отмечая, что уже сейчас закон запрещает рекламу выполнения функций по осуществлению арбитража лицами, не получившими соответствующее разрешение.
Выпавшие споры ушли в госсуды
Одной из задач реформы было повышение доверия к ТС не только бизнеса, но и государства. Госсуды действительно стали «в целом лучше» относиться к ПДАУ, говорит Александр Замазий.
Этому, по его словам, поспособствовало участие экспертов этих учреждений в подготовке постановления пленума ВС от 10 декабря 2019 года №53, в котором разъяснен механизм судебного контроля и содействия в сфере арбитража, а также «обновлена трактовка нарушения публичного порядка».
Юлия Муллина тоже видит положительную динамику в исполнении решений ПДАУ: «Основания для отказа в принудительном исполнении решений, в том числе и противоречие публичному порядку, начали толковаться судами более ограничительно». Она считает, что помимо разъяснений ВС это заслуга и существующих ПДАУ.
По словам Вадима Чубарова, госсуды относятся к решениям МКАС «с неизменным уважением, что выражается в единичном количестве случаев непризнания или отмены решений». Александр Смирнов полагает, что в целом отношение к третейскому разбирательству со стороны госсудов улучшилось, «с учетом того что судьи в отставке пополнили списки арбитров».
Впрочем, Юлия Муллина и Александр Замазий отмечают сохранение недоверия к ТС со стороны ряда региональных госсудов.
Но статистика и здесь пока не внушает оптимизма. По данным судебного департамента при Верховном суде РФ (суддеп при ВС), количество обращений за принудительным исполнением третейских решений уменьшается с каждым годом. Это свидетельствует об общем снижении числа таких решений и, следовательно, споров в ТС.
Так, за пять лет число обращений в государственные арбитражные суды за выдачей исполнительного листа на решение ТС упало в десять раз: в 2016 году было рассмотрено 7324 таких заявления, в 2020 году их стало 725. «Выпавшие из третейской сферы свыше 6 тыс.
споров, скорее всего, ушли в госсуды, которые реформа должна была разгрузить, но на сегодняшний день мы получили обратный результат», — указывает Роман Зыков.
В Минюсте объясняют это падение «закономерным последствием сокращения количества ПДАУ», добавляя, что «статистика за 2018–2020 годы не позволяет в полной мере делать выводы о динамике развития института третейского разбирательства, так как в ней учитываются и решения, вынесенные ТС до завершения арбитражной реформы».
Но даже если в статистике последних лет остается доля решений дореформенных ТС, появление новых ПДАУ, прошедших тщательный отбор, должно было отразиться на итогах проверки госсудами третейских решений, говорят юристы.
Однако данные суддепа при ВС показывают, что госсуды все еще не слишком доверяют третейскому правосудию.
Так, в делах об оспаривании третейских решений процент их отмен за прошедшие пять лет почти не изменился: в 2016 году отменяли 18,2% решений ТС, в 2020 году — 23,2%, а в первом полугодии 2021-го — 18,9%.
Более того, третейские решения стали даже реже исполняться госсудами, чем до реформы. «Процент выдачи исполнительных листов на решения ТС существенно сократился, даже несмотря на то что они вынесены арбитражными институтами, прошедшими аккредитацию Минюста»,— отмечает Роман Зыков.
Если в 2016 году удовлетворялось 84% заявлений об исполнении третейских решений, то в 2020 году эта доля составила лишь 68%, что означает отказ каждому третьему. В первом полугодии 2021 года доля выросла до 75%, но все еще меньше, чем пять лет назад. Среди наиболее частых причин неисполнения решений ТС господин Зыков называет неизвещение ответчика и противоречие публичному порядку РФ.
Юлий Тай добавляет, что под «нарушением публичного порядка» госсуды могут подразумевать «все что угодно».
По мнению юристов, ПДАУ при Национальном институте развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе (НИРА ТЭК) и Союзе машиностроителей призваны заменить упраздненные ТС «Газпрома» и «Ростеха».
Но само их появление не соответствует заявляемой государством идее реформы. Одной из ее задач, поясняет партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков, было «устранение так называемых корпоративных ТС, которые не являлись полностью независимыми институтами».
По его мнению, «создание корпорациями судов для себя свидетельствует о том, что реформа не привела к ожидаемым результатам» и не весь бизнес согласен решать свои споры в существующих ПДАУ.
Советник практики Allen & Overy Андрей Панов добавляет, что формально запрет на создание ТС есть только для коммерческих организаций, но неясно, как получившие одобрение НКО смогли выполнить иные требования закона (например, о наличии репутации и деятельности по развитию арбитража в РФ).
Минюст не видит здесь проблемы.
Там “Ъ” сообщили, что центры при НИРА ТЭК и Союзе машиностроителей «соответствуют требованиям закона», который также предусматривает «дополнительный судебный контроль процедуры рассмотрения вопросов об отводе арбитров при наличии обстоятельств, вызывающих обоснованные сомнения относительно их беспристрастности или независимости». Вопрос в том, подчеркивает управляющий партнер Lidings Андрей Зеленин, насколько эффективным будет государственный и общественный контроль за деятельностью новых ПДАУ, так как «предшествующий опыт и нынешнее положение вещей настраивают скорее на пессимистичный лад».
Не хватает доверия от всех
Значительная доля отказов госсудов в том числе отталкивает российский бизнес от обращения в ПДАУ, признают юристы.
По словам Юлия Тая, после реформы исполнять третейские решения «не стало проще», и это в том числе «связано с нежеланием госсудов делиться властью».
У Александра Замазия беспокойство вызывает также несоблюдение госсудами месячного срока для рассмотрения заявлений об исполнении третейских решений, «что существенно снижает привлекательность арбитража».
«Нужно, чтобы госсуды оказывали больше содействия арбитражу, а контроль был ограничен рамками закона и исключалось вмешательство в существо разрешенного арбитрами спора»,— подчеркивает господин Смирнов.
Андрей Панов тоже полагает, что бизнес захочет платить за третейское разбирательство, когда сократится процент отказов исполнить решение ТС.
В Англии, Франции, Сингапуре и Швейцарии, поясняет он, отменить третейское решение почти невозможно, поэтому туда «идет и местный бизнес, и иностранный».
Популярности российских ПДАУ мешает и дешевизна судопроизводства в отечественных государственных судах. «Российский бизнес готов использовать форму третейского разбирательства гораздо шире. И это, безусловно, произойдет, как только будет повышен размер пошлины для обращения в государственные суды РФ»,— говорит Вадим Чубаров.
По мнению Андрея Зеленина, государству следует «расширить сферы применения третейского разбирательства, например на споры в сфере интеллектуальной собственности, семейные и потребительские», а арбитражным учреждениям стоит заняться «сервисной составляющей их работы».
С последним согласен и Александр Смирнов: «Повышение привлекательности российских ПДАУ — задача для них самих, не для законодателя.
Для ее решения арбитражные центры должны активно презентовать свои сервисы, привлекать лучших экспертов в качестве арбитров, внедрять новые, в том числе цифровые, технологии».
По мнению Юлии Муллиной, распространение третейских оговорок и повышение привлекательности российского арбитража «требуют времени и постоянной работы над репутацией». «Российскому арбитражу пока не хватает доверия от всех: бизнеса, государства, граждан, иностранцев,— согласен Юлий Тай.
— Создать респектабельность, уважение и доверие можно только длительной позитивной деятельностью без отрицательных примеров и казусов. Пара десятков лет работы без скандалов и потрясений, и все будет хорошо».
Впрочем, Андрей Панов полагает, что время не решит всех проблем, и, «если в России третейское решение можно отменить просто потому, что госсуд снизил бы неустойку существеннее, чем это сделали арбитры, никакого бума третейского разбирательства ждать не стоит».
Анна Занина, Екатерина Волкова
Минюстом России разъяснены последствия окончания 1 ноября 2017 года переходного периода реформы арбитража (третейского разбирательства) для физических и юридических лиц
Информация Минюста РФ от 01.11.2017
Сообщается, что с указанной даты для администрирования арбитража необходимо наличие права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения.
В отсутствие данного права учреждение, например, не может назначать или отводить арбитров, вести делопроизводство, собирать и распределять арбитражные сборы.
Постоянно действующие арбитражные учреждения и третейские суды, не получившие права администрировать арбитраж, не могут осуществлять эту деятельность.
- В настоящее время только четыре арбитражных учреждения имеют право администрировать арбитраж:
- Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей, Арбитражный центр при некоммерческой автономной организации «Институт современного арбитража».
- Вынесенные после 1 ноября 2017 года решения учреждений, не получивших права администрировать арбитраж, считаются принятыми с нарушением процедуры арбитража, предусмотренной законом, что может явиться основанием для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение его решения.
Внесение изменений в юридически значимые реестры (например, Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним, Единый государственный реестр юридических лиц, реестр акционеров общества) осуществляется на основании исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. В отсутствие исполнительного листа изменения в юридически значимые реестры вноситься не могут.
После 1 ноября 2017 года часть арбитражного соглашения о передаче спора в конкретное учреждение, у которого отсутствует право администрировать арбитраж, становится неисполнимой. Физические и юридические лица могут заключить новое арбитражное соглашение о передаче спора на рассмотрение арбитражного учреждения, получившего право администрировать арбитраж.
По спорам, которые были начаты в учреждении до 1 ноября 2017 года, все функции подлежат выполнению третейским судом (то есть непосредственно составом арбитров, а не учреждением), как при арбитраже, образованном для разрешения конкретного спора.
Признанию и приведению в исполнение такое решение подлежит как решение, принятое арбитражем, образованным для разрешения конкретного спора. Арбитраж, образованный сторонами для разрешения конкретного спора, не вправе рассматривать корпоративные споры.
Минюст России призывает проявлять осмотрительность при обращении к лицам, указывающим на то, что они являются третейскими судьями.
Рекомендуется проверять информацию о таких лицах на официальных сайтах арбитражных учреждений, получивших право администрировать арбитраж, а также внимательно знакомиться с документами, которые предлагается подписать в процессе заключения арбитражного соглашения.
- Кроме того, при обращении в какое-либо учреждение рекомендуется проверять, были ли правила этого учреждения депонированы в Минюсте России на его официальном сайте.
- Перейти в текст документа »
- Больше документов и разъяснений по антикризисным мерам — в системе КонсультантПлюс.
- Зарегистрируйся и получи пробный доступ
Дата публикации на сайте: 03.11.2017
Поделиться ссылкой:
«Третейский» Пленум: главное
Пленум Верховного суда впервые в своей истории обратил внимание на вопросы взаимодействия третейского и государственного правосудия.
Это обобщение практики почти за 30 лет, и в нем подробнейшим образом расписаны правила, по которым происходит контроль и содействие арбитражам со стороны государственных судов.
Участники Пленума сошлись во мнении: разъяснения получились важные, нужные и своевременные.
Три года назад, 1 сентября 2016 года, в России стартовала «третейская реформа» (см. «В России стартовала реформа третейских судов»). По ее итогам осталось лишь четыре третейских суда, но, по словам Светланы Устинович, судьи Мурманского областного суда, альтернативные способы разрешения споров — в том числе, третейские разбирательства — приобретают сейчас «все большее значение».
«Хочу отметить важность и своевременность направления работы. Судьи ждут окончательной редакции постановления», — согласился Илья Юшкарев, заместитель председателя Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа. По его словам, у государственных судов возникают «объективные трудности» при содействии третейскому правосудию, с которыми и поможет новое постановление Пленума.
Документ регулирует как правила внутреннего третейского разбирательства, так и практику международного коммерческого арбитража.
В разработке проекта участвовали эксперты, участники бизнеса, судьи экономической и гражданской коллегий ВС, сотрудники госорганов. «В отзывах поступивших на проект отмечается важность и своевременность его принятия — как для развития третейского разбирательства, так и для повышения привлекательности российской юрисдикции», — отметила судья экономколлегии ВС Наталья Павлова.
Проект получился достаточно объемным — в нем пять больших частей, в которых насчитывается 65 пунктов. Постановление пока не принято — Вячеслав Лебедев по итогам обсуждения направил его на доработку. Вероятно, в него еще внесут некоторые поправки.
1
Законы и международные договоры
Первый «блок» разъяснений касается общих положений. Здесь ВС напоминает: государственные суды осуществляют функции содействия и контроля в отношении как арбитража, который администрируется постоянно действующим арбитражным учреждением, так и арбитража, осуществляемого третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc).
Также Пленум приводит перечень документов, которые регулируют отношения в сфере внутреннего третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража:
- Конституция РФ.
- Гражданский процессуальный кодекс.
- Арбитражный процессуальный кодекс.
- Закон о международном коммерческом арбитраже.
- Закон об арбитраже.
- Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года.
- Европейская Конвенция о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 года.
- и ряд других.
- Также ВС подробно разъясняет, в каких конкретных случаях нужно применять конкретные нормы международных договоров.
- 2
- Компетенции судов
- Как подчеркивает Пленум, к функциям содействия третейскому разбирательству относятся вопросы, связанные с назначением, отводом и прекращением полномочий третейского судьи; а также вопросы о принятии обеспечительных мер и получении доказательств.
Контроль за третейским разбирательством включает в себя оспаривание решений арбитражей и выдача исполнительных листов. Кроме того, суды могут проверить, возможна ли передача спора на разрешение третейского суда, а также является ли арбитражное соглашение действительным, исполнимым и не утратившим силу.
3
Подсудность: арбитражный суд или СОЮ?
ВС дает несколько подсказок, как определить подсудность спора. Например, по корпоративным спорам с участием юридических лиц нужно идти в арбитражный суд. А в случае, когда на стороне ответчика в третейском разбирательстве выступают как физические, так и юридические лица, за исполнительным листом стоит обращаться в суд общей юрисдикции — если разделить требования нельзя.
- Кроме того, в постановлении подробно расписано, в какие суды и какие заявления нужно подавать — например, заявление о принятии предварительных обеспечительных мер нужно подавать либо по адресу заявителя, либо по месту нарушения его прав, либо по месту нахождения денежных средств или иного имущества.
- 4
- Арбитражная оговорка
ВС напоминает: на рассмотрение третейского суда могут передаваться как уже возникшие между сторонами, так и будущие споры.
Но в законах из этого правила могут содержаться исключения: например, арбитражная оговорка, включенная до возникновения оснований для предъявления иска в договор потребительского кредита, является недействительной в силу запрета, установленного в законе «О потребительском кредите (займе)».
Арбитражное соглашение можно оспорить, и Пленум дает несколько советов, на что можно сослаться при этом.
Например, потребитель вправе сослаться на недействительность арбитражного соглашения из-за наличия в нем положений о распределении связанных с разрешением спора в третейском суде расходов, существенно увеличивающих материальные затраты на доступ к правосудию. Кроме того, соглашение могут признать неисполнимым — например, если стороны указали в нем несуществующий третейский суд.
5
Соглашение в электронной форме
Арбитражное соглашение можно заключить и в электронной форме, разъясняет Пленум.
«Соглашение считается заключенным в письменной форме в виде электронного сообщения, если содержащаяся в нем информация является доступной для последующего использования и если арбитражное соглашение заключено в соответствии с требованиями закона, предусмотренными для договора, заключаемого путем обмена документами посредством электронной связи», — указано в документе.
Арбитражная оговорка, которая содержится в договоре, признается соглашением, не зависящим от других условий договора, то есть носит автономный характер. «Признание договора недействительным или признание его незаключенным сами по себе не влекут недействительности арбитражного соглашения», — подчеркивает ВС.
6
Выбор арбитра
Одна из функций суда при содействии третейскому разбирательству — это выбор арбитра для спора. В проекте постановления Пленум ВС подробно рассказал о правилах такого выбора. Например, суд при таком выборе должен учитывать требования, предъявляемые к арбитру законом и соглашением сторон — в том числе соображения, которые могут обеспечить назначение независимого и беспристрастного арбитра.
- Также ВС отмечает, что для целей подбора кандидатов в арбитры суд может использовать рекомендованные списки арбитров, которые ведут постоянно действующие арбитражные учреждения.
- 7
- Обеспечительные меры
Отдельный пункт постановления регулирует правила принятия судом обеспечительных мер. По мысли Пленума, они могут быть приняты судом в отношении третейского разбирательства с местом арбитража как на территории Российской Федерации, так и за ее пределами.
При рассмотрении заявления о принятии обеспечительных мер суд должен проверить не только его обоснованность. Нужно также учитывать и другие факторы, такие как суд действительность и исполнимость арбитражного соглашения, допустимость передачи возникшего между сторонами спора на разрешение третейского суд.
8
Отмена решений
В последнем блоке разъяснений ВС разъясняет полномочия судов по отмене решений арбитражей.
ВС напоминает: в соответствии с нормами АПК и ГПК, суды не вправе переоценивать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу.
Проверка обоснованности решения третейского суда не допускается, и государственный суд ограничен установлением факта наличия или отсутствия оснований для отмены решения третейского суда.
- Кроме того, в постановлении подробно прописаны основания для отказа в признании и приведении в принудительное исполнение решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей.
- 9
- Защита публичного порядка
- Важное разъяснение: суд должен отменить решение третейского суда, если установит, что оно «противоречит публичному порядку Российской Федерации».
- Под публичным порядком сложившаяся судебная практика понимает «фундаментальные принципы, которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации», объясняет ВС.
- К таким началам, например, относится запрет на совершение действий, прямо запрещенных российскими нормами непосредственного применения, если эти действия наносят ущерб суверенитету или безопасности государства, затрагивают интересы больших социальных групп или нарушают конституционные права и свободы частных лиц.
- «Такое основание для отмены решения третейского суда, отказа в приведении в исполнение решения третейского суда применяется судом в исключительных случаях», — подчеркивает ВС.
- 10
- Сроки и повторный суд
- «Заявление о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения, а равно заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда может быть подано в срок, не превышающий трех лет со дня его принятия или со дня окончания установленного таким решением срока для его добровольного исполнения», — подчеркивает ВС.
- Кроме того, Пленум разрешил сторонам третейского разбирательства повторно обращаться в третейский суд — даже если первоначальное решение было отменено, а исполнительный лист на принудительное его исполнение не был выдан.
- Источник: проект Постановления Пленума ВС «О выполнении судами, арбитражными судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении внутреннего третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража».
- Максим Вараксин
Загрузка...
